Отец будущего поэта – стольник Матвей Хереску – командовал валашской конницей на стороне Петра I. После неудачного Прусского похода в 1711г. множество знатных молдаван во главе с Дмитрием Кантемиром переселились в Россию и были взяты на царскую службу. Матвей Херасков получил имение и 5000 крепостных душ в подарок, дослужился до коменданта города, умер раньше своей жены, оставив десятилетнего сына. В ноябре 1735 года А. Д. Хераскова вновь вышла замуж за князя Н.Ю. Трубецкого, который определил пасынка учиться и далее не оставил своим покровительством.
Отслужив 4 года на военном поприще, в 1755г. Михаил Херасков перешел на статскую службу, в 1756г. в должности асессора он поступил на службу в Московский университет.
В обязанности асессора входил надзор за студентами, но помимо этих обязанностей, 3 июля 1756 года Херасков возглавил университетскую библиотеку. В том же 1756 году он стал руководить вновь учреждённым университетским театром. 24 февраля 1757 года его ввели в состав университетской Конференции (аналог современного учёного совета), с того же года он отвечает за университетскую типографию, заказывает и перепечатывает зарубежные книги, с 1759 года отвечает за Минералогический музей Университета.
С 1761 года Михаил Херасков признан талантливым российским драматургом и назначен руководителем над всеми русскими актёрами в Москве, а также ответственным за подписание контрактов с приглашенными итальянскими певцами.
В этот же год он получает чин надворного советника, и на время отпуска И. И. Мелиссино назначается и.о. директора Московского Университета. Помимо управленческой деятельности Михаил Херасков становится организатором и руководителем ряда печатных изданий, издававшихся в стенах Московского Университета: «Полезное увеселение», 1760—1762; «Свободные часы», 1763; «Невинное упражнение», 1763; «Доброе намерение», 1764. Только за три года он издает более 190 собственных стихов, а также открывает русскому читателю поэта Богдановича, драматурга Фонвизина.
Не имея больших связей при дворе, активный и деятельный Херасков старался завоевать своим талантом благосклонность монархов – и это удалось. Он пишет оды на восшествие Екатерины II, оду о благопристойности посвящает фаворитке, княгине Дашковой. И добивается поддержки при дворе.
К этому времени он, ректор МГУ, всячески спорит, что важнее – знание или благонадежность. Ситуация в университете была напряжённой, о чём профессор Рейхель писал академику Миллеру в Петербург: «Новый директор не в ладах с куратором, а тот с ним, полномочия канцелярии теперь основное слово, а учёность — нечто несущественное». Одним из поводов стал вопрос: на каком языке учить студентов в России?
Немецкая профессура, которой было большинство, перенесла из Европы в Москву обязательное чтение лекций на латинском языке. Три года профессор Николай Поповский добивался перехода на русский язык, поскольку «нет такой мысли, кою бы по-российски изъяснить было не возможно», эту задачу реализовал именно М. М. Херасков, обратившийся напрямую к императрице.
С января 1768 года в МГУ началось чтение лекций на русском языке, как и продолжается по сей день.
28 июня 1778 года назначается куратором Московского университета и уже в декабре по инициативе Михаила Матвеевича был создан Благородный пансион, где позже получили образование В. А. Жуковский, М. Ю. Лермонтов, Ф. И. Тютчев.
Зимой граф Херасков с супругой живут в доме сводного брата Николая Трубецкого, а на остальные времена года переезжает в загородное имение, усадьбу в Очаково, которое принадлежало им совместно. Частым гостем в Очаковской усадьбе был А.Т.Болотов, (7.10.1738г. – 4.10.1833г) — русский писатель, мемуарист, философ-моралист, учёный, ботаник и лесовод, один из основателей агрономии в России. Кстати, благодаря ему в нашей стране признали сельскохозяйственными культурами помидоры и картофель.
Одной из первых посадок картофеля на грядках в качестве именно съедобного овоща, а не цветка для букетов, была высадка на очаковских грядках у четы Херасковых.
Неутомимый граф сочиняет постоянно. Помимо поэм, пьес и торжественных од Херасков пишет стихи, где восхвалял нравственную философию масонов: добродетель, терпение, честь, умеренность, спокойствие, правда. В масонской ложе он уже почти 10 лет.
По словам философа Серебряного века И.Н. Розанова, самым значительным текстом Хераскова, написанным в русле масонских представлений и ставшим популярным в масонской среде, был гимн «Коль славен наш Господь в Сионе». При первопубликации в 1819 году, этот текст был назван «Переложением Псалма 64», но, по-видимому, это изначально была застольная масонская песнь, исполняемая при некоторых ритуалах. Сохранились свидетельства его использования в ложе «Умирающего сфинкса» в 1821 году, а спустя столетия к нему снова пишется музыка – и гимн исполняется по нотам Д. Бортнянского в том числе и хорами православных монастырей.
«Коль славен наш Господь в Сионе,
Не может изъяснить язык.
Велик Он в небесах на троне,
В былинках на земли велик.
Везде, Господь, везде Ты славен,
В нощи, во дни сияньем равен.
Тебя Твой Агнец златорунной
В Себе изображает нам.
Псалтырью мы десятострунной
Тебе приносим фимиам.
Прими от нас благодаренье,
Как благовонное куренье.
Ты солнцем смертных освещаешь,
Ты любишь, Боже, нас как чад,
Ты нас трапезой насыщаешь
И зиждешь нам в Сионе град.
Ты грешных, Боже, посещаешь
И Плотию Твоей питаешь.
О Боже, во Твое селенье
Да внидут наши голоса,
И взыдет наше умиленье
К Тебе, как утрення роса!
Тебе в сердцах алтарь поставим,
Тебя, Господь, поем и славим!»
Ярко убежденный в созидательной силе просвещения, М. Херасков продолжает тесно сотрудничать с масонами. По личной просьбе князя Н. Трубецкого он устраивает в Университет преподавателем немецкого языка немецкого масона И.Г. Шварца, а тот ходатайствует о принятии Хераскова в Розенкрейцерское братство. В 1782 году Михаила Хераскова посвящают в теоретический градус Ордена розенкрейцеров, в течение двух лет он был членом его провинциального капитула. Во время посвящения в масоны Михаил Матвеевич Херасков получил тайное имя: «Михаил от натурального колоса» (лат. Michael ab arista naturante).
В общество вошли профессора Московского Университета, Н.И. Новиков, владеющих типографией (как раз для издания полезных книг), князья Трубецкие. По инициативе Шварца, Херасков за собственные деньги открывает Педагогическую (1779) и Переводческую (1782) семинарию. Впрочем, несмотря на дружбу с Херасковым Шварц не забывал и о собственных нуждах: так, отправленный по поручению ложи «Гармония» из Москвы в Санкт-Петербург за покупкой образовательных пособий, он не погнушался составить персональную записку графу Шувалову о состоянии дел Московского Университета и работе масона Хераскова. Кстати сказать, за нынешнее радение и будущие доносы Шварцу был пожалован чин коллежского асессора.
В 1790м году московский главнокомандующий А. А. Прозоровский доносил императрице, что куратор университета устраивает в Очакове тайные масонские ритуалы и сборища. На своей должности М. Херасков удержался только благодаря заступничеству поэта Г. Р. Державина, хотя опалы избежать не удалось, также как и поставленного тайного наблюдения.
С Иоганном Шварцем Михаила Хераскова связывала не только общие интересы и работа в ложе – отношения были настолько дружеские, что, когда у немецкого масона пошатнулось здоровье, Михаил предложил ему переехать из Москвы в свое подмосковное имение. По воспоминаниям князя Николая Трубецкого: «Шварц приехал верхом. День был туманный, ему нездоровилось, и от Москвы до нашего Очакова не близко, но в этом он был весь. Суровый, сумрачный, очень строгий, он никогда не смеялся, и даже улыбка его бывала принужденна и неестественна. Голос его был повелительный, брови всегда сдвинуты. Он часто бывал рассеян и даже, когда задавал важные вопросы, видно было, что он думает совершенно о другом».
Переезд в село Очаково не помог - главный масон Москвы скончался в усадьбе 17 февраля 1784 года. Фигура Иоганна Шварца была настолько значимой, что Херасков и Трубецкой принимают решение в Москву тела не везти, опасаясь лишнего внимания в Университете и со стороны губернатора. Шварца похоронили в имении Хераскова, в Очаково, по обряду православной церкви в храме Св. Дмитрия Ростовского возле алтаря, не придавая огласки.
Положение масонов все более и более переходило на полулегальное. Когда 7 июня 1792г. в московском доме арестовали Новикова, князь Н. Трубецкой и М. Херасков спешно в ночь выехали в усадьбу Очаково жечь масонские архивы московских лож. По итогам обыска, случившегося в усадьбе через две недели, полицейские ничего не нашли, и обвинение с Хераскова было снято. Однако от дел Университета его отстранили, а масоны-друзья из Санкт-Петербурга рекомендовали оставаться в Очаково, заниматься садоводством и максимально стараться не привлекать к себе внимания.
Деятельный характер фактически сосланного ректора Московского университета не давал ему сидеть на месте.
Вот как описывал усадебную бытность поэт и театрал XVIII века И. М. Долгоруков: «В Очакове был кабинет в саду, в котором помещены вензеля всех занимающихся литературой. В том числе я имел удовольствие найти и свое имя… Там ежедневные происходили очарования, разнородные сельские пиршества: театры, иллюминации, фейерверки и все, что может веселить ум и чувства… С ними жил в одном и том же убежище бессмертный наш пиит, старец Херасков, который, в липовой роще ходя, задумавшись, вымышлял свои песни в то время, как в регулярном саду вся фамилия Трубецких предлагала гостям всякие сюрпризы. Москва переносилась вся в их мирное и волшебное уединение…
Тогда, чтоб счастливым с утра до ночи быть,
Довольно было день в Очакове прожить».
Усадьба графа Хераскова была построена в том стиле, который потом назовут классической русской дворянской усадьбой – колонны при входе, широкое крыльцо, скульптуры, лепнина, въездные ворота и обязательная аллея как часть архитектурного ансамбля усадьбы - все это было в подмосковной усадьбе. Сообразно с духом времени, хозяева построили в Очаково всевозможные декоративные сооружения: гроты, беседки, павильоны, выкопали несколько прудов (сейчас мы знаем их как Верхний Навершковский и Средний Навершковский пруды).
К сожалению, мы не увидели ее даже на гравюрах: усадьбу Хераскова сожгли наполеоновские солдаты в 1812г., а вот аллея видна даже на картах начала ХХ столетия.
Вот так, например, описывает внутреннюю живопись С.Т. Аксаков в повести «Детские годы Багрова-внука»: «Стены в гостиной были расписаны яркими красками, на них изображались незнакомые мне леса, цветы и плоды, неизвестные мне звери, птицы, люди». В «Рассказах бабушки» Д. Благого тоже есть описание характерных росписей дворянских усадеб того времени: «Все парадные комнаты были с панелями, а стены и потолки затянуты холстом и расписаны краской на клею. В зале нарисованы на стенах охоты, в гостиной – ландшафты, в кабинете - тоже, а в спальне, кажется, боскетами, еще где-то драпировкой и спущенным занавесом».
Утрата дворянской усадьбы, в которой три века тому назад прожил Михаил Матвеевич Херасков, стала невосполнимой потерей не только для района Очаково-Матвеевского, но и для всего культурного мира. Михаил Матвеевич Херасков в XVIII веке был такой же знаковой фигурой, как некоторое время спустя стал Державин, и был для русской литературы той же ярчайшей звездой, как драматург Островский или поэт Баратынский в веке XIX.
Стихи Михаила Хераскова, в которых впервые в русской поэзии главным действующим человек с его переживаниями и надеждами, где природа отзывается на призывы человеческой души, станут основой в русской усадебной поэзии русской дворянской литературы и в XIX веке. Пик славы и общественного признания Хераскова пришёлся на 1790-е годы, тогда же началось издание его «Творений» в 12 частях (1796—1803) и, наверное, продолжался бы дольше, если бы не стремительно взлетевшая звезда молодого и гораздо более талантливого А.С.Пушкина, затмившего своим гением всех поэтов и драматургов русского классицизма предыдущего столетия.
Память о поэте, просветителе и масоне, уверенном в свете знания, осталась на гербе нашего района: золотое солнце в голубом поле напоминает о находящейся в районе электростанции, а также является составной частью герба рода Херасковых.
Материалы по теме:
«Очаково-Матвеевское онлайн» - Telegram